На Владимирской земле, как сотни лет назад, над ними поют малиновки, зависают синие стрекозы, на отмелях греются стайки полупрозрачных мальков, в песчаных откосах гнездятся юркие стрижи. Реки не только живописны, с ними связано немало примечательных событий. Одна из них - Ворща, может быть, знакомая читателям по “Владимирским проселкам” В.А.Солоухина.

Несколько лет назад, в 90-ые годы перестроечного ХХ века приговорили Ворща и весь ее район были приговорены к медленному умиранию: в нескольких километрах от нее выбрали место для захоронения вредных промышленных отходов, "не вспомнив" даже о том, что Ворща и другие речки этой водоохранной зоны впадают в Клязьму-Оку-Волгу. На что подняли руку вершители наших судеб, можно представить, обратившись к “биографии “ Ворщи.

“ <...> По склонам оврага цвел красными шапками дикий клевер, алели гвоздички, желтели лютики. Наверху, над тихой колыбелью реки, в самом изголовье, густая росла пшеница. Пыльца цветения долетала до родика. Пушинки одуванчиков невесомо опускались на хрустальную воду<...>.

Только так, среди травы, цветов и пшеницы, и могла начаться наша Ворща. Встретятся на пути ее и грязь, и навоз, и скучная глина, но она равнодушно проплывет мимо всего этого помня свое чистое, цветочное детство. “

Так же проникновенно описан Владимиром Алексеевичем каждый “шаг” Ворщи от истока до Олепина. Ниже по течению она не менее интересна.

Черкутино было не только торговым селом. Когда появились такие территориальные объединения, как волость, оно стало волостным центром. ”Столичный” статус обусловил несколько характерных моментов в истории Черкутина. Так, в конце 19 века там открылось 2-х классное училище с необычной на первый взгляд программой. Кроме Закона Божьего, славянского и русского языков, арифметики, истории, географии и естествоведения, в число предметов были включены геометрия и черчение. Все объясняется просто, если вспомнить, что это было время, когда развивающаяся промышленность нуждалась в грамотных кадрах всех уровней, а действия Министерства просвещения и промышленности оказались скоординированными - в результате появилось Черкутинское училище. Способные мальчики, успешно окончившие училище, получив свидетельство, при желании могли продолжить образование в учебных заведениях следующей ступени.

Во Владимирской губернии центром притяжения было Мальцовское ремесленное училище (МРУ), открытое во Владимире в 1885 году, преобразованное позже в среднее учебное заведение. Конечно, МРУ не Кембридж или Гарвард, но оно было известно далеко за пределами России и считалось одним из лучших ремесленных училищ в Европе, а в 1906 году, принятая в МРУ система обучения демонстрировалась на всемирной выставке в Филадельфии.

Привлекает внимание необычное для Владимира здание училища, построенное по проекту Михаила Николаевича Чичагова (1837-1889). Отдаленно оно напоминает другое творение этого архитектора - городскую думу в Москве. По проекту Чичагова построены театр Корша, театры в Воронеже и Самаре, православная церковь в Праге, другие здания. Все постройки отличаются большим вкусом, изяществом.

Краснокирпичное здание Владимирского МРУ с белокаменным орнаментом и башенкой над входом имеет П-образную форму, во внутреннем дворе - сад с фонтаном; сад не предназначался для прогулок перипатетиков и аристотелей, он был просто оживляющей лирической нотой в рациональной композиции здания. Училище было построено на средства, завещанные крупным промышленником И.С.Мальцовым, пожелавшим, чтобы училищу было присвоено его имя.

Торжества, устроенные по поводу закладки здания, состоялись в мае 1884 года. Их организовал наследник Мальцова, Ю.С.Нечаев-Мальцов, впоследствии известный меценат (на его средства несколько позже в Москве был построен Музей изящных искусств имени императора Александра III, ныне - музей Изобразительных искусств им. А.С.Пушкина). Вместе с первыми камнями под основание здание заложили герметично запаянный сосуд с актом, напечатанным на пергаменте, медную плиту с обозначением даты закладки и несколько монет чеканки 1884 года.

За полтора года здание было построено и в ноябре 1885 года состоялось торжественное открытие ремесленного училища, так что 2000 год для него - юбилейный,115 лет. На открытие во Владимир съехались гости из Петербурга и Москвы. Высшее духовенство при участии архиерейского хора служило молебен, закончившийся освящением всех помещений. Затем состоялось торжественное заседание попечительского совета. Училище получило многочисленные приветственные телеграммы, письма, адреса. В адресе Императорского технического училища (в недавнем прошлом МВТУ им.Баумана) отмечалось: “... правильная организация и всестороннее развитие промышленного дела в государстве требуют устройства разнообразных школ для приготовления опытных инженеров и техников, коммерчески образованных руководителей по заведыванию промышленных предприятий, сведущих мастеров и хороших рабочих. Между названными четырьмя категориями существует такая тесная связь, что недостаток в хорошем приготовлении людей одной категории оказывает значительное влияние на деятельность людей других категорий...” Это приветствие напоминает о Черкутинском училище - прямой иллюстрации адресного текста.

На выставке “Старый Владимир” Мальцовскому ремесленному училищу посвящен целый отдел. Приятно посмотреть на фотографии выпускников и увидеть умные, серьезные лица юношей, среди которых есть бывшие выпускники Черкутинского училища.

Достопримечательностью Черкутина является и то, что это село - родина М.М.Сперанского, одного из самых ярких реформаторов России. Михаил Михайлович Сперанский (1772-1839) родился в семье черкутинского священника. В Черкутине прошли его детские годы до поступления во Владимирскую семинарию. Окончить семинарию пришлось в Петербурге: из Владимира ее перевели в Суздаль, затем в Александро-Невскую лавру. Но священником Сперанский не стал. В 1801 году он статс-секретарь Государственного Совета, в 1808 - товарищ министра юстиции, по-видимому, не без покровительства владельца Черкутина, влиятельного при дворе графа Н.И.Салтыкова, часто навещавшего свое владение, хорошо знавшего Сперанских.

Через несколько лет темная полоса в жизни Сперанского начала сужаться: в 1816 году он был назначен пензенским губернатором, а в 1819 году - губернатором Сибири (Петербург для него по-прежнему был закрыт). Разработанный Сперанским в эти годы проект коренных реформ Сибири (“Сибирское учреждение”) был принят, а сам он получил назначение в Государственный Совет (1822). Последней крупной работой Сперанского было составление (и издание) свода законов уже при Николае I (1826-1833 гг.).

До сего времени остаются глубоко не изученными многочисленные труды, проекты Сперанского, да и серьезные материалы о “великом русском реформаторе”, так теперь называют Сперанского, появились лишь в последнее время.

В Черкутине помнят о своем земляке. Трудами местной интеллигенции в сельской библиотеке создана постоянная экспозиция, посвященная М.М.Сперанскому. Но восстановить разрушенный дом (остались стены и фундамент) при отсутствии бюджетных средств нет возможности. Спонсоры-меценаты пока не появились. Сейчас, когда Международной ассамблеей ЮНЕСКО учрежден международный день памятников и творческих мест - 18 апреля - не будет ли Черкутино по велению губернских властей удостоено хотя бы памятной стелы (или памятного камня) около дома Сперанского?

Если, попрощавшись с Черкутином, перейти Кольчугинское шоссе, вдали покажется сосновый бор, окружающий Орехово - усадьбу, а ныне музей Н.Е .Жуковского (1847-1921). Имение невелико и внешне мало отличается от сотен “дворянских гнезд” на российских просторах.

Деревянный “барский” дом был построен в 1842 году, возможно, по одному из типовых проектов, разработанных в начале 19 века в помощь провинциальным архитекторам.

В Орехове прошли детские годы Николая Егоровича, позже он проводил здесь каждое лето, здесь им написано большинство научных трудов.

Иногда Николая Егоровича навещал племянник, молодой жизнерадостный А.А.Микулин, в будущем известный конструктор авиационных двигателей, академик. Широкой читающей аудитории Александр Александрович знаком как автор работы о статическом электричестве, пагубно влияющем на здоровье. Говорили, что он ходил по квартире с консервной банкой, прикрепленной к ноге цепью, заземленной через батарею отопления. Результаты опубликованы в его книге “Активное долголетие” (Москва, 1977).

С появлением в Орехове Александра Александровича размеренная жизнь в имении нарушалась. Приезжало много гостей, ставили спектакли, организовывали прогулки верхом, проводили вечера “вокального дивертисмента”, как было написано в афишах, предлагавших принять участие всех желающих. Окрестные жители быстро привыкли к мудреному слову, с удовольствием приходили в Орехово. Об этих вечерах еще недавно рассказывали старожилы.

После отъезда Александра Александровича возвращался покидавший на время свою обитель деликатный genius loci, жизнь в Орехове возвращалась в обычное русло.

Музей Николая Егоровича обязан своим созданием сестре Александра Александровича, Вере Александровне Жуковской, "ореховской барыне”, как ее называли в деревнях еще в конце 30-х годов. Созданный в 1937 году музей отметил недавно свой 60-летний юбилей.

О большом ученом и добросердечном Человеке этом и рассказывают экспонаты музея. В музее всегда уважительная тишина, даже во время экскурсий шустрых школьников.

Последний раз Жуковский приезжал в Орехово летом 1919 года. В июне 1921 года Николая Егоровича не стало. Он похоронен на кладбище Донского монастыря в Москве. На массивной квадратной колонне темно-серого гранита, опирающейся на трехступенчатый пъедестал, прекрасный беломраморный профильный барельеф, выполненный скульптором В.А.Андреевым.

На памятнике надпись: Отец русской авиации

Николай Егорович

Жуковский

1842-1921

С Кручи открывается широкая панорама: стада у реки, луга, лесные дали до горизонта.

От церкви к реке по отлогой стороне холма среди поля проложена дорога, соединяющая Орехово и Глухово с деревнями на другой стороне Ворщи. Обогнув ограду, она пересекает холм, плавно переходя в две петли серпантина при спуске к реке. Вид от реки на церковь с этой стороны никого не оставляет равнодушным. Его вспоминают даже те, кто видел только фотографии:

- Едете туда, где пейзаж с церковью?

- Это там, где церковь на холме?

Действительно, пейзаж незабываем - и когда разбегаются по холму волны спелой ржи, и в ясный осенний вечер, когда солнце склоняется к закату, но еще сверкают купола и прозрачный воздух пронизан золотистым звенящим светом, и во время ночной грозы, когда среди кромешной тьмы далеко наверху частыми молниями высвечивается фосфорически белеющая церковь да грохочут, громоздясь и сталкиваясь, громовые раскаты.

У переезда через Ворщу Глуховская дорога разветвляется, одна идет вдоль реки на юг, к Клязьме, другая - к Андреевскому, бывшему имению Воронцовых.

Южная дорога то удаляется от реки, чтобы заглянуть в лесные деревни, то вновь приближается к речной полосе. Здесь можно вспугнуть стаю куропаток, встретить зайчонка, выбежавшего на тропу, иногда посчастливится увидеть лося на водопое и даже полюбоваться грациозным бегом этого гиганта, легко отрывающегося от земли, а если очень повезет, можно наблюдать поединок за прекрасную даму. По пути встречаются безымянные ручейки, впадающие в Ворщу, и более крупные притоки, иногда с одинаковым названием - Песошня. В них очень чистая вода, песчаное дно с разноцветными обкатанными полупрозрачными камешками, местными халцедонами. Однажды, пройдя вверх по течению такой речки, попали в красивую лесную деревеньку Крутец, приютившуюся за крутым склоном оврага. В овраге, среди цветов, порхающих бабочек и сочной лакированно-зеленой травы, заботливо огороженный срубом, бил родничок - начало Песошни.

Около Ворщи, Вежболовки, Ундолки и других малых речек родников очень много. В этом районе находится большое подземное озеро чистой воды, поэтому так часто пробиваются на поверхность родники. Вся эта местность - экологически чистая водоохранная зона. Не случайно воды Ворщи в среднем и нижнем течении используются рыбными хозяйствами.

В нижнем течении к Ворще примыкают земли, принадлежавшие А.В.Суворову (1730-1800). Это ундольская вотчина Александра Васильевича, унаследованная им в 1775 году после смерти отца. Ундол - старинное село, упоминаемое с 1611 года. Впервые Суворов приехал сюда в мае 1784 года в чине генерал-поручика, командующего Владимирской дивизией. Имение, кроме небольшой части парка, не сохранилось. По легенде, деревья в парке Александр Васильевич посадил собственноручно. Сохранился живописный ландшафт, он мог бы стать центром заповедной зоны, будь на то некая воля.

Александр Васильевич не раз бывал в Ундоле, однажды (1785 год) прожил там целый год, но по его признанию, ни здесь, ни в дргих вотчинах, "… ни рубля, ни козы, не токмо кобылы не нажил.”

В 1795 году ундольское имение получила в наследство дочь, Наталья Александровна (“Суворочка”), вышедшая замуж за Никола Зубова, брата екатерининского фаворита.

Во Владимиро-Суздальском музее-заповеднике хранится портрет Суворова в чине генерал-поручика из портретной галереи Андреевского. Предполагают, что будучи соседями по имениям, Александр Васильевич и А.Р.Воронцов бывали друг у друга и что портрет Суворова был написан во время его приезда в Андреевское, по-видимому, крепостным художником Воронцова.

Хотя Андреевское находится в некотором отдалении от Ворщи, его объединяют с районом Ворщи иные обстоятельства, которые будут понятны из дальнейшего.

Андреевское славилось прекрасной библиотекой, картинной галереей, театром. уступавшим, считалось, разве только Шереметевскому. Дворец построен при Романе Илларионовиче Воронцове (1707-1783), бывшем одно время наместником Владимирской и Костромской губерний, но окончательное оформление имение получило при Александре Романовиче (1741-1805), не без участия его сестры, Екатерины Романовны Дашковой (1743-1810) , занимавшей пост президента Российской академии в 1783-1786 годах. Александр Романович в 1802 году стал государственным канцлером, до этого был президентом Коммерц-коллегии, в которой служил А.Н.Радищев.

Екатерина Романовна и братья Воронцовы , Александр Романович и Семен Романович (1744-1832) получили прекрасное образование, что позволило современникам причислять их к наиболее просвещенным представителям российской аристократии второй половины 18 века. Не случайно в Остафьеве, средоточии интеллектуальной и культурной жизни Москвы при А.И.Вяземском (отце П.А.Вяземского), среди избранного круга собравшихся неизменно присутствовал А.Р.Воронцов, а Семен Романович в течение продолжительного времени был послом России в Лондоне.

После Александра Романовича Андреевское наследовал его племянник, Михаил Семенович Ворноцов (1782-1856) , участник антинаполеоновских войн, Отечественной войны 1812 года и заграничных походов, в дальнейшем наместник Бессарабской области и Кавказа, генерал-фельдмаршал, светлейший князь. Это ему принадлежат слова: “Люди с властью и богатством должны так жить, чтобы другие прощали им эту власть и это богатство.”

Андреевское расположено на крутом сосновом берегу Пекши, к реке подступает парк, спроектированный в английском стиле. Дворец и парк неплохо сохранились до настоящего времени. В рассказе А.П.Чехова “Черный монах”

описан старинный парк, очень похожий на воронцовский.

В богатых имениях были великолепные парки, но, может быть, именно этот парк имел в виду Чехов? Такое предположение было спровоцировано замечанием в путеводителе “По земле Владимирской” (Ярославль, 1967) где упоминается, что летом 1892 года Чехов приезжал к Левитану в Костерево. Костерево находится примерно в 15 км от Андреевского, так что посещение Чеховым исторического Андреевского казалось весьма вероятным. Сопоставление некоторых дат тоже указывало на возможность такого предположения. “Написал небольшую “повестушку”, - сообщал Чехов о "Черном монахе" Суворину 28 июля 1893 года, т.е. рассказ мог быть написан после посещения Андреевского, “по горячим следам”, что было свойственно Чехову.

Остается предположить, что Чехов мог слышать подробный рассказ об Андрееском или описал случайно похожий парк.

Сад в Андреевском не сохранился. Документального описания его невстретилось. Не этот ли сад описан в “Черном монахе”?

Сейчас в Андреевском санаторий. Такое использование имения, можно сказать, традиционно: здесь был офицерский госпиталь во время Отечественной войны 1941-45 годов, а в 1812 году М.С.Воронцов организовал в Андреевском госпиталь для раненых офицеров и солдат своей дивизии, по пути к ним присоединились и другие раненые, нуждавшиеся в помощи.

Сам Воронцов тоже был ранен в Бородинском сражении. Его сводно-гренадерская дивизия защищала Семеновские флеши, где 26 августа развивались основные события. Против дивизий Воронцова и Д.П.Неверовского (всего около 8 тысяч солдат и 50 орудий) были брошены 15 отборных французских дивизий (43 тысячи человек и более 200 орудий) во главе с лучшими маршалами Франции: Мюратом, Даву, Неем.

М.И.К.утузов докладывал императору: “<...> французы не прежде обратились в бегство, как уже граф Воронцов со сводными гренадерскими батальонами ударил на них в штыки; сильный натиск сих батальонов смешал неприятеля, и он отступил в величайшем беспорядке<...> При сим нападении граф М.С.Воронцов, получа жестокую рану, принужден был оставить свою

дивизию.” Михаил Семенович был ранен в бедро мушкетной пулей. Извлекли пулю и перевязали рану прямо на поле. На крестьянской телеге он доехал до обоза, где была оставлена его коляска, и через трое суток прибыл в Москву, откуда все раненые отправились в Андреевское.

В Андреевском среди раненых находился друг Михаила Семеновича, начальник штаба 2-ой армии Багратиона Эммануил Францевич Сен-При (Сен-Приест), получивший тяжелую контузию в Бородинском сражении.

По мнению М.О.Гершензона, приезд из армии Николеньки Волкова, описанный в письмах Марии Аполлоновны, “подал Л.Н.Толстому мысль изобразить сходный приезд Николеньки Ростова”. Можно отметить, что Толстой был знаком с Николаем Аполлоновичем (“Николенькой Волковым”). Это известно из дневников Льва Николаевича.

Если высказывания литературоведов в некоторой степени предположительны, то достоверно известно, что письма Марии Аполлоновны послужили первоисточником для образной стилизации в романе переписки княжны М.Болконской с ее “ближайшим с детства другом ” Жюли Карагиной. Без этих писем не только образ княжны Марьи, но и удивительно описанное Толстым утро в доме старого князя Болконского в Лысых Горах в день приезда князя Андрея лишилось бы выразительных тонких штрихов. Так М.А.Волкова стала "соавтором" Л.Н.Толстого.

Есть и другие воспоминания о Марии Апллоновне, однако, кроме литературных, ее портрет неизвестен. Портрет М.А.Волковой, "соавтора" Л.Н.Толстого и автора многократноизданных интересных писем о Москве начала 19 века, может стать заметным событием в литературоведении.

В 1830-34 годах владимирским губернатором был Сергей Степанович Ланской (1787-1862), в дальнейшем (1855-61) член Государственного Совета, сенатор. граф. В графское достоинство Ланской был возведен за ревностное содействие отмене крепостного права. С.С.Ланской - петербургский знакомый А.С.Пушкина, упомянут Пушкиным в коллективном стихотворении “Надо помянуть, непременно помянуть надо”. Пушкин был знаком также с женой Ланского, Варварой Ивановной адресатом Марии Аполлоновны.

Зная, что отношения между Ланскими и Марией Аполлоновной были весьма близкими, показалось вероятным, что у Ланских во Владимире мог быть портрет Марии Аполлоновны,и что по той или иной причине оставленный там, находится во Владимире и сейчас. Возможно, это медальон, миниатюра. зарисовка и т.п.: из воспоминаний о Ланских известно, что Сергей Степанович и Варвара Ивановна в молодости осваивали технику рисунка под руководством О.А.Кипренского.

Конечно, надежда обнаружить портрет невелика, но ведь сохранилась у московского художника А.А.Шишкова “вышитая портфель”, как тогда называли бумажник, - вышитый бисером Марией Аполлоновной подарок СергеюСтепановичу (белые эдельвейсы на голубом фоне).

Впрочем, неожиданности встречаются нередко. Однажды, например, меня познакомили с Натальей Николаевной Волковой, однофамилицей “тех” Волковых. Наталья Николаевна рассказывала, что в юные годы она занималась английским языком с Марией Сергеевной Волковой, которая, как оказалось, была правнучкой Аполлона Андреевича Волкова(!): Мария Сергеевана - дочь сына Сергея Аполлоновича.

Некоторым читателям, возможно, известна небольшая книга Марии Сергеевны, изданная в 1912 году в связи с юбилеем Бородинского сражения как “поклон отечественной годовщине” (из ее предисловия).Название книги очень длинное: “Отголоски войны 1812-1813 годов в письмах к Маргарите Александровне Волковой”. Маргарита Александровна - прабабушка Марии Сергеевны, жена Аполлона Андреевича.

Когда Софьи Сергеевны не стало, а Мария Сергеевна была безнадежно больна, многие вещи она раздала. Наталья Николаевна помнит, что при последнем посещении комната Марии Сергеевны выглядела непривычно пустынно: не было некоторых предметов, осталась только одна картина - вид подмосковной усадьбы Волковых, им уже не принадлежавшей. Родственников В России у Марии Сергеевны не было., прежние знакомые покинули Россию, все вещи после ее кончины (1940 год) оказались у чужих людей, может быть, - соседей.

В середине 80-х годов на одной из выставок в Государственном Литературном музее Москвы появились два парных небольших портрета работы Кюнеля. В сопроводительной надписи указывалось, что это “портреты родителей писательницы Марии Аполлоновны Волковой”. Старейший сотрудний музея В.А.Попов вспомнил, что портреты предложила музею в середине 30-х годов пожилая дама (не Волкова). Может быть, она пришла в музей по поручению правнучек? Но на обратной стороне рамки портретов была замечена не полностью сохранившаяся строка, на первый взгляд не подтверждавшая это предположение. Есть и другие суждения, но это уже отдельная тема.

Если после отъезда Ланских во Владимире остались пусть даже не желаемый портрет Марии Аполлоновны, но письма, воспоминания, передаваемые в семьях, рисунки и т.п., имеющие отношение к Марии Апллоновне и Варваре Ивановне и представляющие интерес для искусстоведов и историков, они “ждут”, чтобы с ними познакомились.

Придет время, когда для санатория в Андреевском построят современное удобное здание, а во дворце будет, может быть, открыт культурный центр района, пополнится новыми экспонатами и современным демонстрационным оборудованием музей Николая Егоровича Жуковского, восстановят дом Сперанского в Черкутине, откроется мемориальный дом-музей В.А.Солоухина в Олепине и протянется вдоль Ворщи до Андреевского туристическая тропа, знакомя с многовековой историей и культурой этих мест.

А несколько лет назад, в начале 90-х годов, перспектива была совсем иная, весь этот район с лесами и родниками, иволгами и ромашками, “левитановскими” пейзажами и историческими местами был обречен на медленное умирание.

На дороге от Андреевского к Ворще, примерно в пяти километрах от реки и в пятнадцати - от Андреевского, в лесу была чудесная небольшая деревенька Гаврильцево, настоящая Берендеевка.

Пахло свежеиспеченным ржаным хлебом медом, то грибами, то ягодами; не умолкало пение птиц, жужжали пчелы, гаврильцевские пчеловоды славились на всю округу. При укрупнении колхозов Гаврильцева не стало, дома перевезли в другие деревни, только разросшийся кипрей да крапива напоминали о них. Это место было выбрано как полигон для захоронения вредных химических, возможно, и радиоактивных) отходов.

Угроза нависла над всем краем. "Забыли" даже, что Ворща впадает в Клязьму-Оку-Волгу.

Пока обращались с протестами в разные инстанции от Кольчугинского шоссе через Орехово , Глухово и другие деревени до гаврильцевского “могильника” была проложена хорошая асфальтированная дорога. Результативным стало лишь письмо, направленное летом 1996 года писателем В.А.Солоухиным председателю Государственной Думы Г.Селезневу и председателю Комитета по экологии Т.Золотниковой. Преступление было остановлено, Ворща и ее окрестности спасены. Как писала областная газета “Молва”, владимирцы считают, что это был последний подарок Владимира Алексеевича землякам (весной 1997 года В.А.Солоухина не стало).

Не следует ли продлить экскурсионный маршрут от музея Н.Е.Жуковского до полигона? Проехав всего несколько километров по прекрасным местам, каждый может почувствовать, что могло быть потеряно. Площадка для “могильника” является самодостаточным памятником, напоминающим и предупреждающим.

Завершился этап непредсказуемого прошедшего, по-прежнему шумят спасенные леса, журчат родники, колосится рожь, приезжают дачники, радуются новым находкам историки, обсуждают будущие экспозиции музейные работники - жизнь продолжается.