[Prev][Next][Index][Thread]
С.А. Никольский "Аграрная реформа" 1991 - 1995 годов и
проблема модернизации российской деревни (1)
"Аграрная реформа" 1991 - 1995 годов и
проблема модернизации российской деревни
С.А. Никольский
Хотя события, называемые в правительственных кругах "аг-
рарной реформой", еще не стали достоянием истории и я не могу
посмотреть на них как бы со стороны, все же анализ современни-
ка, надеюсь, не будет бесполезным. Тем более, что в разной ме-
ре это явление изучалось мной и моими сотрудниками в течении
трех с лишним лет в семи областях России (Вологодской, Смо-
ленской, Московской, Липецкой, Белгородской, Орловской, Ниже-
городской), а также в Крыму, который хотя и стал недавно
иностранной территорией, но еще не перестал быть "советским"
сельским хозяйством.
Аграрная реформа любой (прогрессивной или регрессивной)
направленности должна представлять собой стройную систему эко-
номических, юридических, организационных, технологических,
идеологических и социальных мер, базирующихся на цельной кон-
цепции общественного и хозяйственного преобразования и приспо-
собленных как к существующему в настоящее время в стране сель-
скому хозяйству, так и к умонастроениям населения деревни. Ес-
ли следовать определению, данному крупным русским социологом
Питиримом Сорокиным, то реформой (в отличие от революции) мо-
жет считаться то, что: не противоречит хозяйственным традициям
народа, имеет под собой научную и законодательную базу, опро-
бовано в отдельном регионе.
Поскольку происходящее в аграрном секторе России в 1991 -
1995 гг. этим условиям не отвечает, называть происходящее ре-
формой нельзя. И если в дальнейшем я все же буду пользоваться
этим термином, то лишь с учетом сказанного, а также потому,
что такое наименование постоянно навязывается общественному
сознанию так называемыми демократическими средствами массовой
информации, а производители говорят о "реформах" иронично или
с горечью.
То, что реформирование сельского хозяйства, начатое в де-
кабре 1991 года правительством Ельцина - Гайдара, как бы вовсе
и не реформирование, не уменьшает негативных следствий тех су-
дорожных действий, которые предпринимаются властью в надежде
волюнтаристскими методами разрушить сложившийся в России за
тысячелетнюю историю коллективистский способ хозяйствования,
любой ценой насадить "дикий" капитализм эпохи войны всех про-
тив всех.
Конечно, ситуация в аграрном секторе усложнена не только
действиями радикал-либеральных реформаторов, но и тем, что на
самом деле реформа сельского хозяйства назрела давно. В том
числе - в отдельных регионах, отраслях, хозяйствах она может и
должна затронуть и отношения собственности. Однако то, что де-
лалось в деревне в 1992 - 1995 годах, если судить по произ-
водственным показателям, оказалось просто разрушением сельско-
го хозяйства, отбросило аграрный комплекс страны на 20 - 30
лет назад. Сегодня этот процесс не только не остановлен, но,
напротив, набирает силу.
Что же происходит в деревне, к чему движется сельское хо-
зяйство, на что рассчитывает власть, каким может быть выход
из кризиса?
1. Идеология и политика государства. Крестьяне и власть.
"...Я приказал принести пилу - и, одна
за другой, лошади были распилены над-
вое, вследствие чего и количество их
удвоилось. Передние ноги впрягли в те-
леги, задние - в плуги, и дело пошло на
лад. Так я боролся с безлошадностью, и
если б правительство Советов приняло,
как в этой, так и в других областях на-
родного хозяйства, мою точку зрения,
оно б избежало годов разрухи и оскуде-
ния. ...Крестьяне не знали, как и бла-
годарить меня".
С. Кржижановский. "Возвращение
Мюнхгаузена".
Навязанная населению страны политика насильственного
расчленения единого государства на экономически ущербные, но
политически суверенные регионы-республики стала методологией и
аграрного"реформирования", к которому приступило правительство
Ельцина - Гайдара с конца 1991 года. 27 декабря был опублико-
ван Указ Президента Российской Федерации "О неотложных мерах
по осуществлению земельной реформы в РСФСР" и постановление
Правительства "О порядке реорганизации колхозов и совхозов".
Согласно им, существующие сельскохозяйственные предприятия в
течение 1992 года обязаны были провести реорганизацию, в ходе
которой, как рассчитывали реформаторы, крестьяне разбегутся из
якобы ненавистных им коллективных хозяйств. Местным органам
исполнительной власти вменялось в обязанность "обеспечить
контроль за реализацией права членов колхозов и работников го-
сударственных предприятий на беспрепятственный выход из них
для создания крестьянских (фермерских) хозяйств".
Производственным коллективам надлежало в двухмесячный
срок перейти к "частной, коллективно-долевой и другим формам
собственности в соответствии с Земельным кодексом РСФСР".
(Примечание 1).
Указ и постановление строго регламентировали порядок вы-
деления из хозяйства индивидуального производителя, деклариро-
вали его права обмена, залога, купли-продажи земельного участ-
ка, ответственность должностных лиц за возможные препятствия
этому процессу.
Уже тогда, в момент опубликования этих документов, людям
сколько-нибудь знакомым с российской деревней, не склонным
поддаваться очередному революционному порыву и не преследовав-
шим собственный преступно-эгоистический интерес.
Теперь же, когда в Нижегородской области по предложенной
схеме произошел раздел в более чем тридцати хозяйствах, можно
сделать некоторые выводы.
Первый. Крестьяне, уже начиная со второго реформируемого
хозяйства, исключили из модели главную либерально-рыночную иг-
рушку - аукцион. Предоставить раздел средств производства и
земли воле случая, нарушить принятые в сельском сообществе
принципы социальной справедливости и здравого смысла, а потом
исхитряться - как компенсировать эти издержки и в без того
сложной экономической ситуации, в которой пребывает село, на
это производители не пошли. Вместо этого повсеместно общему
собранию предшествует предварительный хозяйственный раздел. А
окончательное оформление всех предшествующих хозяйственных до-
говоренностей происходит на общем собрании, которое получило
название "распределительного".
Второй. Не стало нормой мелкое (до десяти самостоятельных
хозяйственных единиц) дробление крупных производств. Причин
тому много: рост налогового бремени; сложности налаживания до-
говорных отношений; неизбежность выполнения одинаковых снаб-
женческо-сбытовых, ремонтных, финансово-экономических задач,
для чего не хватает ни специалистов, ни средств.
Третий. "Нижегородская модель" не получила широкого расп-
ространения прежде всего потому, что в России, как известно,
не одно, и не 89 (по числу субъектов Федерации), а значительно
больше сельских хозяйств. На выбор модели реформирования вли-
яют все факторы аграрного производства и жизни в селе - начи-
ная от природно-климатических и почвенных, и кончая духов-
но-нравственными. Вариантов, таким образом, должно быть мно-
жество.
Однако реформы не идут. Попробую далее хотя бы в общих
чертах ответить на вопрос - почему. А пока продолжу рассмот-
рение событий на законодательно-правительственном уровне.
* * *
27 октября 1993 года неожиданно возник на свет Указ Пре-
зидента "О регулировании земельных отношений и развитии аграр-
ной реформы в России", в очередной раз поставивший крест на
действительно демократическом способе решения общенациональной
проблемы (до того долго говорилось о всенародном референду-
ме).(Примечание 4). "Известия" сразу же поторопились подчерк-
нуть ни много - ни мало историческую значимость Указа, сравни-
мого, по мнению газеты, с Декретом октября 1917 года "О зем-
ле". То, что и эта инициатива власти стала лишь идеологическим
актом, показали последующие месяцы. Остановимся на содержании
документа.
Прежде всего, им декларировалось право граждан и юриди-
ческих лиц - собственников земельных участков "продавать, пе-
редавать по наследству, дарить, сдавать в залог, аренду, обме-
нивать, а также передавать земельный участок или его часть в
качестве взноса в уставные фонды (капиталы) акционерных об-
ществ, товариществ, кооперативов, в том числе с иностранными
инвестициями". Граждане и юридические лица могли вновь объеди-
нить свои земельные доли в общую собственность.
Государство гарантировало неприкосновенность и защиту
частной собственности на землю, а также прав собственников при
совершении сделок с землей.
Члены коллективных предприятий должны были получить сви-
детельства о праве собственности без выделения земли в натуре.
Если же они пожелали выделиться, рассчитывая организовать свое
хозяйство, сдать землю в залог, аренду, обменять земельную до-
лю на имущественный пай, передать его по наследству и т.п., то
согласия других собственников на это не требовалось. Собствен-
ники земельных паев могли продавать их любым гражданам и юри-
дическим лицам с одним условием - для производства сельскохо-
зяйственной продукции.
Правом скупать землю и продавать ее всем желающим наделя-
лись Комитеты по земельной реформе. При этом они же получали
право контроля за использованием этих земель, в том числе -
новыми владельцами.
Говорить о практической значимости Указа нельзя прежде
всего потому, что он не вписан в общий контекст аграрного ре-
формирования и, значит, не создает действительные возможности
для реализации права полного собственника тем субъектам, кото-
рые хотели бы им воспользоваться. В самом деле, что позволит
делать Указ нашим фермерам, брошенным радикал-либеральным пра-
вительством на произвол судьбы - оставленным без финансовых
средств, орудий труда, экономической структуры, рынков сбыта и
т.д.? Что позволит делать Указ крупным коллективным производи-
телям, кроме как делиться по "нижегородскому варианту"? (Но
кто сказал, что исключительно возможность делиться - это пана-
цея для нашего сельского хозяйства, а возможность укрупнения,
создания мощных предприятий - это не актуально или вредно?).
Указ такого рода нужен был бы в длинном ряду других законода-
тельных актов как одна из возможностей и только тогда, когда в
отношении его появления имелась бы четко выраженная обществен-
ная потребность. Деревня же полной собственности на землю не
просила, так как сознавала - при пустом кармане это делать
опасно, да и не в полноте прав распоряжения землей сегодня де-
ло.Что же до причин появления Указа, то крестьяне резонно рас-
судили: в его появлении заинтересованы иные, не деревенские
силы.
Впрочем, все это либо известно людям, толкающим деревню
по этой скользкой дороге и сознательно ими игнорируется, либо
они решили любой ценой (может быть даже из самых благих наме-
рений) осуществить свой вариант реформирования деревни. Оба
варианта гибельны, хочется верить, не для села.
Вопрос о купле-продаже и, значит, определении стоимости
земли поднимался в России более ста лет назад в период подго-
товки реформы 1861 года. Тогда стояла проблема продажи поме-
щичьей земли крестьянам. Как известно, этот вопрос был решен
достаточно волюнтаристски - произвольным определением свыше
размеров выкупных платежей. Отчего же? Эксперты заключили:
стоимость земли в России определить трудно, так как никогда не
составлялись земельные кадастры (которые, кстати, должны время
от времени обновляться), земля не обрабатывалась наемным тру-
дом, имеющим цену, не продавалась и не оценивалась по коли-
честву и качеству. Оценки велись исключительно по числу"душ",
проживающих на разных территориях. Что же изменилось с тех
пор? Разве мы обрели знания, необходимые для торговли землей?
То, что без таких знаний них не обойтись, понимают и в
президентско-правительственных кругах. Доказательство тому -
появившийся в конце 1993 года Указ Президента "О государствен-
ном земельном кадастре регистрации документов о правах на нед-
вижимость". Его реализация предполагала кропотливую работу не
одной тысячи специалистов в течении не одного десятка лет и,
естественно, колоссальные государственные расходы. Для сравне-
ния вспомним государственную компанию 1927 - 1956 годов, когда
15 тысяч человек проводили инвентаризацию жилых домов в горо-
дах и рабочих поселках. Сегодня ни такого количества специа-
листов, ни средств на это нет. Тем более, что задача оценки
земли по своей сложности не идет в сравнение с оценкой жилого
фонда.
И, наконец, еще один образчик активности в сфере аграрно-
го революционного творчества. В феврале 1994 года Центр по
инициативно-экономической политике Администрации Президента
подготовил аналитическую записку N А 27-871 "О необходимости
срочного, до весеннего сева, разделения акционерных обществ и
колхозов на небольшие коллективные крестьянские хозяйства (то-
варищества)". Администрация Президента разослала материал на
места, а следом в регионы страны выехали ее представители с
установкой "агитировать за разукрупнение".
Эмпирической базой документа послужил все тот же "трав-
кинский" Шаховской район Московской области. Там, в нескольких
разделенных на товарищества хозяйствах,авторы увидели "впечат-
ляющий эффект": увеличилось поголовье, выросли надои и зара-
ботки, разводят гусей. В других же - крупных хозяйствах, все
плохо.
Записка составлена в устрашающе-решительных выражениях.
Так,во втором ее разделе, озаглавленном "Чем грозит сохранение
акционерных обществ в нынешнем виде?", реорганизованным круп-
ным коллективным хозяйствам ставится в вину снижение урожай-
ности и надоев, более высокая (в сравнении с импортной) цена
продуктов, отсутствие у них возможностей вкладывать деньги в
переработку, платить достойную зарплату своим работникам и
т.п. "Многие сельские жители, - подчеркивают авторы, - высту-
пают за раздел на небольшие товарищества. Но они наталкиваются
(сохраняю стилистику документа. - С.Н.) на сопротивление пред-
седателей колхозов и директоров совхозов, которые не хотят те-
рять власть." "Назревает социальный конфликт, сельское населе-
ние поддерживает популистские лозунги лидеров аграрной и ком-
мунистической партий". Ну, а раз возникла опасность потерять
власть, то тут не до науки или политеса.
"Чтобы преодолеть сопротивление" председателей и директо-
ров, "уместно сочетать административный нажим и экономические
стимулы" и, "в кратчайшие сроки (до 20 февраля) издать указы
Президента РФ по реформированию сельского хозяйства, в которых
заложить мощные стимулы для реформ "снизу" и своеобразный
"пресс". Далее излагаются мероприятия политики "кнута" с опре-
делением случаев, когда послушным будут выдаваться "пряники".
В полуторамесячный срок всем акционерным обществам и ос-
тавшимся колхозам ( т.е. приблизительно 22 тысячам. - С.Н.)
предписывается разукрупниться. Дело это предлагается персо-
нально возложить на глав администраций районов с наделением их
же революционными полномочиями - принятия единоличных решений
в любых спорных случаях, в том числе -"в случае споров о раз-
делении имущества в натуре" (надо думать - на меже. - С.Н.). У
потерпевших, правда, в дальнейшим есть право (а как же, ведь
строим правовое государство. - С.Н.) жаловаться в суд на адми-
нистративную власть.
Чтобы администрация рьяно взялась за это дело, ей пред-
лагается гарантировать 5 процентов уставного капитала АО. Всем
успевшим "к весенне - летнему сезону" обещается пролонгировать
кредиты, а в случае повышения урожайности на 30 процентов, а
надоев вдвое- списание 50 процентов задолженности по кредитам.
Всю социально-бытовую сферу предписывается передать в му-
ниципальную собственность, финансировать из местного бюджета
(который везде, как правило, пуст. - С.Н.) или приватизиро-
вать.
Последний пункт и вовсе звучит как объявление войны: "Не-
обходимо разработать прогнозы возможных действий против таких
указов Президента со стороны коммунистической и аграрной фрак-
ций в Федеральном Собрании и предпринять упреждающие меры".
Комментировать такое творение - дело неблагодарное. Эту
смесь агрессивного верхоглядства и некомпетентности в сочета-
нии с провокационными тезисами, ставящими деревенские группы
на грань гражданской войны, нужно либо последовательно, пункт
за пунктом, опровергать, либо вовсе не обращать на нее внима-
ния. Опровержением я заниматься не буду, поскольку документ,
на мой взгляд, классически очевиден для любого здравого чело-
века.
Вместе с тем, я не мог вовсе никак не выказать своей ре-
акции на него хотя бы только потому, чтобы подчеркнуть, сколь
беспомощны экономически и гуманитарно, сколь безответственны и
амбициозны люди, составляющие подобные опусы. Но, одновремен-
но, сколь высоки они по своему властному положению и при нали-
чии такого рода идей, социально опасны.
В заключение этой темы добавлю лишь одно: реакцией
крестьян (таких, какие они есть в сегодняшней российской де-
ревне, а не в воспаленных мозгах ура-революционеров) на подоб-
ные телодвижения власти становится дальнейшая натурализация
производства, уход на подворья. "Сами-то мы себя прокормим, а
вот городские пусть сникерсы едят", говорят крестьяне. Добавлю
только, что название столь популяризируемого у нас сегодня шо-
коладного батончика в переводе с английского означает "тихое
ржание". Что символично.
2. Фермерство как "ура-реформаторский" лозунг и реальность.
"Это мой последний съезд, - неожиданно
заявила с трибуны V съезда АККОР пожи-
лая крестьянка. - Я по бабьей дурости
верила и все еще верю президенту, но...
Нет, мы не доживем до лучшей доли. На-
дежда, что внуки будут свободными в
свободной России. Ради этого и кручусь
от зари до зари..."
Л. Индыкова, деревня Русилово,
Смоленская область.
Фермерство, при всей условности употребления этого поня-
тия в современной России, в контексте рассматриваемого
периода нужно считать столь же любимой идеей либерал-реформа-
торов, сколь нелюбимы ими крупные коллективные производства.
Тем более важно остановиться на его судьбе.
Движение людей за получение земельного надела с целью
производства сельскохозяйственной продукции можно считать
свершившимся фактом с 1990 года, хотя и раньше в отдельных ре-
гионах это явление получало поддержку властей и даже культиви-
ровалось. (Позднее я остановлюсь на наиболее успешном из из-
вестных мне опыте организации фермерских хозяйств - в Орловс-
кой области). В январе состоялся Учредительный съезд несколь-
ких крестьянских фермерских организаций, на котором было заяв-
лено о создании Ассоциации крестьянских (фермерских) хозяйств
и сельскохозяйственных кооперативов России. Тогда в стране
насчитывалось 4400 фермерских хозяйств. В декабре Верховный
Совет принял законы "О земельной реформе" и "О крестьянском
(фермерском) хозяйстве", а месяц спустя постановлением прави-
тельства Российской Федерации на их поддержку были выделены
специальные деньги. Государство, таким образом, признало факт
существования и необходимость развития этой формы хозяйствова-
ния.
В фермерском движении в России второй половины восьмиде-
сятых - начала девяностых годов можно, на мой взгляд, выделить
три этапа. Первый - с конца восьмидесятых годов по 1991 - пе-
риод зарождения, когда со стороны правительства оказывалась
относительная поддержка. Второй - с 1992 по середину 1993 -
период массового появления фермеров и постепенно гаснущих на-
дежд на помощь и сотрудничество со стороны государства. Третий
- с середины 1993 по настоящее время (весна 1995) - период ра-
зочарования и начало свертывания движения: начиная с первого
квартала 1994 года впервые число распавшихся фермерских хо-
зяйств превысило число вновь созданных.
За пять лет существования число фермерских хозяйств вы-
росло до 285 тысяч (по состоянию на конец 1994 года). Им пере-
дано в собственность и аренду 5 процентов сельхозугодий и 6
процентов пашни страны, на которых в 1993 году они произвели 2
процента валовой продукции сельского хозяйства, в том числе
5,2 процента общего производства зерна. На одну ферму в сред-
нем приходится чуть более двух голов крупного рогатого скота,
в том числе 0,7 коровы, одна свинья и 5 овец. В сравнении с
коллективными предприятиями,при том, что они находятся чуть ли
не на грани развала, фермеры в расчете на гектар сельхозугодий
в три с лишним раза меньше содержат крупного рогатого скота,
свиней и овец, на 40 процентов меньше производят валовой про-
дукции.
По данным Госкомстата, в 1993 году вообще не обрабатыва-
лось 20 процентов фермерской земли. Ничего удивительного в
этом нет. В пересчете на 10 дворов, фермеры в среднем имеют 5
тракторов, 2 плуга и 2 сеялки. Это при том, что воспользовав-
шись моментом, когда можно было по льготным ценам покупать
технику, специально выделенную государством для продажи фер-
мерским хозяйствам, значительная группа дельцов (в отдельных
областях до 25 процентов) брала все, что только можно в макси-
мальных количествах с целью перепродажи в дальнейшем. В Белго-
родской области я сам был в фермерском хозяйстве, за которым
значился 1 (один) гектар пашни, а во дворе хозяйского дома
стояло 6 новеньких Т-54.
Еще тяжелее положение тех, кто попытался заняться откор-
мом скота и производством молока. В 1993 году только 1 из 15
смог построить производственные помещения. В целом по стране
более половины животноводческих ферм не обеспечены водопрово-
дом, треть - электроэнергией, почти половина не имеет нормаль-
ных подъездных путей. По одной только Вологодской области, где
на начало 1994 года зарегистрировано 10614 фермерских хозяйств
к земельным наделам и усадьбам необходимо проложить 1385 км
дорог и 660 км линий электропередач. При нынешних объемах ка-
питаловложений, которые власть выделяет фермерам, на это бы
ушло около 60 лет. Не лучше положение и в других регионах. В
результате по мясу и молоку доля произведенного фермерами в
общем продовольственном балансе составила соответственно 0,7 и
0,5 процента.
Фермеры страны, призванные правительством в короткий срок
вытеснить "полу-феодальные" по своей сути колхозы и совхозы,
на деле оказались лишены даже посильных для них кредитов. Ис-
тория их взаимоотношений с государством в этом вопросе сводит-
ся к тому, что начиная с 1992 года - со времени провозглашен-
ной правительством Ельцина - Гайдара политики "финансовой ста-
билизации" любой ценой - они регулярно получали обещания ль-
готной финансовой поддержки, а в реальности имели пустой кар-
ман.
Апофеозом государственного лицемерия, особенно издева-
тельским по отношению к людям, которых не уставали называть
базой прогрессивных реформ, стал конец 1993 - начало 1994 го-
да. Получив от крестьян произведенную продукцию, правительство
- в целях борьбы с инфляцией - вовсе не выплатило им деньги. В
результате значительное их число было разорено и прекратило
свое существование. (Точно также власть отнеслась и к работни-
кам коллективных хозяйств, но в данном случае я говорю о
"классе сельских собственников", как его именовали "реформато-
ры").
Суммируя представленное, думаю, не ошибусь, сказав о сос-
тоянии, испытываемом большинством фермеров, так: они чувствуют
себя глубоко обманутыми. Было ли это запрограммировано полити-
кой радикал-либералов или возникло помимо их воли как, напри-
мер, результат сопротивления старой системы власти, о чем они
так любят рассуждать - вопрос далеко не последний. За ним сто-
ит важное: можно ли дальше верить властям или нет.
Ответ, на мой взгляд, следует искать в положении двух фи-
гур - фермера-одиночки и фермера - вчерашнего члена большого
коллектива, постепенно из него выделяющегося. Второй путь,
учитывая, мягко говоря, непредсказуемую правительственную по-
литику, оказался единственно надежным. По этому пути, кстати,
и пошло фермерское движение в одном из наиболее стабильных в
аграрном отношении регионов страны - Орловской области. Именно
этот район России можно считать одним из немногих примеров ус-
тойчивого и разумного аграрного реформирования при всех шара-
ханьях в крайности, демонстрируемых центральными властями.
Первые фермерские хозяйства на Орловщине возникли отлич-
ным от общероссийского образом - в результате развития семей-
ной аренды внутри крупных коллективных хозяйств. Инициатором
этого опыта был тогдашний первый секретарь обкома партии, а
нынешний глава администрации, активно выступавший с идеей мно-
гоукладности в сельском хозяйстве член-корреспондент Российс-
кой сельскохозяйственной академии Е.С. Строев. Смысл семейной
аренды состоял в том, что семья колхозника брала в производс-
твенном коллективе в аренду на 3 - 5 лет землю или скот на оп-
ределенных условиях и начинала собственную деятельность. То,
что в этом случае исчезала необходимость разных форм внеэконо-
мического и экономического принуждения, необходимых для тради-
ционных колхозов и совхозов, в доказательстве не нуждается.
Семейные фермы из арендаторов отличались от арендаторов на
подряде тем, что имели свой счет в банке и ставили перед собой
цель постепенно выкупать у собственника (колхоза или совхоза)
взятые в аренду средства производства. В дальнейшем это стало
распространяться на землю с той разницей, что на первом этапе
фермер мог получить ее из районного фонда перераспределения, а
не только из хозяйства, у которого не хватало сил ее обрабаты-
вать.
Путь этот, как показало время, экономически оказался бо-
лее надежным, а психологически более приемлемым, адекватным
крестьянскому сознанию, чем одномоментный выход из хозяйства и
неизбежная в этом случае одиночная борьба с многочисленными
препятствиями и открытым сопротивлением. Впрочем, первоначаль-
ная ориентация российского правительства на финансовую под-
держку самостоятельных хозяев обнадежила многих. Никто не
предполагал, что с конца 1991 года в связи с монетаристскими
переориентациями правительства произойдет изменение курса: от-
ныне усиленно идеологически поддерживаемые частные собственни-
ки должны были рассчитывать исключительно на собственные силы.
Однако переориентация произошла и фермерство должно было пожи-
нать ее плоды. В чем это выражалось?
Во-первых, легкость получения земли привела к тому, что в
фермерство пришло много случайных людей. Попытка правительства
в какой-то мере проявить разумность, в частности - оказать
поддержку русским переселенцам из республик бывшего СССР, вы-
тесняемым назад на их историческую родину, или привлечь в дви-
жение вчерашних военнослужащих, увольняемых в запас в связи с
сокращением вооруженных сил, как и многое другое не была реа-
лизована. В итоге - после широкомасштабной кампании при почти
нулевом ее материально-техническом и финансовом обеспечении в
общем количестве фермерских хозяйств на долю вчерашних военных
приходится 0,72 процента.
Зато внутри фермерского движения не один десяток процен-
тов составили люди, пришедшие в сельское хозяйство не только
без специальной подготовки или практического опыта работы, но
и не жившие до того в деревне. Их многочисленные хозяйства
оказались существующими только на бумаге. Впрочем, для многих
в этом не было никакой трагедии. Напротив, они изначально были
ориентированы на то, чтобы, получив землю, обработать ее ровно
на столько, чтобы ее не отняли по закону по признаку неисполь-
зования. На самом же деле землю взяли как капитал, в расчете
на давно ожидаемый Указ о ее купле-продаже.
Еще немалый процент следует отвести на долю расторопных
руководителей, учуявших, куда дует ветер. Опять же, понимая
общую установку правительства на насаждение капитализма любой
ценой, эти начальники взяли из хозяйств лучшие наделы, записав
их как фермерские на своих родственников. Многие из них, бла-
годаря своему служебному положению, даже стали выращивать на
них урожаи, пытаясь использовать в качестве дармовой рабочей
силы работников коллективных хозяйств.
Каков общий процент этих якобы-фермеров, неизвестно. Од-
нако точно известно другое: те, кто действительно связал свою
судьбу с этим движением, постоянно переживают серьезные труд-
ности.
В последнее время к традиционной проблеме нехватки финан-
совых ресурсов добавилась проблема малоземелья. Как известно,
первоначально фермеры получали наделы из специально созданных
в районах фондов перераспределения земли. Последние, как из-
вестно, были образованы из тех земель, которые было не под си-
лу обработать коллективным хозяйствам. Запас этот быстро исто-
щился, а надежды на массовое разбегание членов коллективных
хозяйств со своими клочками в индивидуальные хозяйства оказа-
лись кабинетными выдумками. В итоге по состоянию на 1 января
1994 года средний размер зарегистрированного фермерского хо-
зяйства составил 42 га. В том числе, на долю 64 процентов хо-
зяйств приходилось менее 20 га земли. Эти цифры существенно не
изменились и к 1995 году. В таких условиях рассчитывать на вы-
сокую рентабельность производства, естественно, не приходится.
Что же делать ?
К сожалению, избранный изначально путь на отрыв фермерс-
ких хозяйств от крупных коллективных производств, постоянные
расчеты на пустую для данных хозяйственно-экономических усло-
вий идею полной частной собственности на землю как панацею от
всех бед, создали положение, при котором логика избранного пу-
ти почти полностью исключает разумные действия людей, избрав-
ших это направление. Множить фермеров, обреченных на натураль-
ное хозяйство или постоянную куплю-продажу ширпотреба и сига-
рет в качестве источника пополнения финансовых средств хозяйс-
тва оказалось легче, чем обеспечить развитие движения на
несколько шагов вперед.
Что же касается рекомендаций увеличивать фермерские наде-
лы посредством аренды и покупки в крупных коллективных хозяйс-
твах земельных паев его членов, при условии, конечно, что та-
кая распродажа начнется, то они хороши как абстракция, с кото-
рой в поле не выйдешь.
Впрочем, согласимся на минуту с идеей дальнейшего увели-
чения фермерских наделов как первоочередной. Что произойдет?
Совершенно очевидно, что этим будет запущен мучительно-долгий
процесс перераспределения земли, сопряженный с фрагментацией
хорошо освоенных угодий и ломкой севооборотов, переделом тех-
ники, конкуренцией мелких товаропроизводителей и т.п. То, что
это не будет сопрягаться со стабилизацией производства и рос-
том его объемов, понять не трудно. Вот почему сами производи-
тели не считают этот вопрос первоочередным - в деле организа-
ции новых хозяйств заботы совсем иные. Но также не трудно по-
нять и то, что именно на этот путь развития сельское хозяйство
направляют своими постановлениями и рекомендациями правитель-
ство и президентские севетники.
То, что это действительно так, подтверждается ими посто-
янно. Совсем недавно в газете "Известия" Борис Федоров, бывший
министр финансов в правительстве Гайдара напомнил читателям
"Забытые идеи для нашего села".
Во-первых, конечно, нужно разрешить куплю-продажу земли и
создать Земельный банк, дающий льготные кредиты на срок до 30
лет.
Во-вторых, Россия "не может скупердяйничать, если речь
идет о мужиках, желающих работать". Нужно сделать ставку на
100 тысяч фермеров, которым дать льготный долгосрочный кредит
в размере аж 25 тысяч долларов (то есть, по сегодняшнему курсу
порядка 125 миллионов рублей - не Бог весть какие деньги -
С.Н.).
И, в-третьих, необходимо, наконец, запустить механизм
банкротства. "Нужно рассматривать сельскохозяйственные предп-
риятия как ЧИСТО КОММЕРЧЕСКИЕ (Выделено мной - С.Н.), то есть
способные обанкротиться". (Примечание 5).
Таким образом, все, оказывается, просто и давно известно.
Ленин мечтал о ста тысячах тракторов, Федоров - о ста тысячах
фермеров. Столыпин создал Земельный банк, и Федоров готов соз-
дать его.
Но все же есть различие между историческими фигурами и
бывшим министром финансов. Ни Столыпин, ни Ленин, хотя каждый
по-своему, но все же не считали сельскохозяйственные предприя-
тия чисто коммерческими. По двум причинам. Не может село кон-
курировать с другими отраслями экономики из-за почти годовой
длительности оборота капитала и по непредсказуемости результа-
тов производственной деятельности в силу природного фактора. А
именно на этой методологической базе строит свою "аграрную
идею" Федоров. Несоединимы методология монетаризма и идеи
подъема сельского хозяйства. Поэтому и не занималось прави-
тельство Гайдара и Федорова сельской реформой, а, напротив, не
возвращало крестьянам и фермерам деньги за сданную продукцию
(чтобы сокращать денежную массу и сдерживать инфляцию), равно
как и в нарушение заключенных договоров меняло процентные
ставки по кредитам, разоряя "желающих работать мужиков".
Каково же реальное положение нашего сельского хозяйства,
то есть, на сколько еще хватит присущего ему запаса прочности,
если радикал-либеральная политика будет продолжаться? И, како-
вы, в этой связи, пути преодоления кризиса?